Wonderland

Пока я стоял в очереди за кофе, мне на глаза попался стенд с рекламными буклетами. Я взял несколько из них. Отдых в Турции, каникулы в Англии, отель Хёндэ, какой-то санаторий под номером 106, шоппинг в Китае… Санаторий 106? Как нелепо. Впрочем, не так нелепо, как последние новости. Две недели назад решили закрыть дело об убийстве Ксюши. Какого чёрта? Когда я узнал об этом, я был вне себя от злости. Целый год никаких подвижек, а теперь они решили и вовсе плюнуть на это. Я будто заново пережил тот день, и всё опять начало разваливаться. С тех пор я почти не сплю. С тех пор мне опять снятся кошмары. А какого чёрта, я снова себя накручиваю. Но настроение падало всё ниже и ниже, будто ком снега, неумолимо движущийся с вершины горы.

Как назло, кофе-машина сегодня не работала. Я взял кусок пирога и пошёл к автомату с кофе. Чёрный с сахаром мне и мокачино для Ани. Не могу описать, с какими трудностями пришлось столкнуться, пока я добирался с двумя стаканами кофе и куском пирога в руках, но когда я дошёл до своего кабинета – почувствовал себя царём горы.
– Анечка, нормальный кофе отменяется, сегодня пьём помои, – обрадовал я свою ассистентку, входя внутрь. – Но я вырвал для тебя этот кусок пирога.
– О, прямо вырвал, – Аня взяла у меня стаканчик и пирог.
– Да, какая-то стерва с третьего этажа хотела его заграбастать, но я шёл за ней до самого её офиса, там огрел огнетушителем и выкинул в окно. Так что всё чисто.
Аня засмеялась.
– Ты мой герой, прям. А говорят, что перевелись мужчины.
Я сел за стол и принялся за работу. Но как ни старался, всё время возвращался к картине из сна. Закрыв глаза, я откинулся на спинку кресла. Так ясно помню все детали, помню, как тишина буквально давила на меня, как яркая резкая боль расползлась по всему телу, и тот момент, когда я начал рассыпаться в пыль. Открыв глаза, я посмотрел на монитор. Надо работать.
– Ань, а что у нас там с проектом?

Ответа не последовало, и только тут я понял, что один в кабинете. Что ж, моя правая рука меня оставила и придётся справляться самому. Я набрал служебный номер одного из дизайнеров. Разговор был долгий и скучный. Мне не доставляет удовольствия вникать во все детали визуализации, в конце концов, это не входит в мои обязанности. Моё дело – генерировать и продавать идеи, а вот притворять их в жизнь – это уже забота дизайнеров, художников и прочей шушеры. Но приходилось заниматься и этим. Во-первых, потому что эти ребята очень назойливые и дотошные, просто так от них не отделаешься, а во-вторых, моя работа не была похожа на то, что нам демонстрирует «99 франков». Там главный герой напоминает рок-звезду в рекламном бизнесе, а в российской реальности, если ты креативщик, то больше похож на жука-навозника, который пытается пропихнуть свою ношу, максимально замаскировав под сладенькую конфету. Поэтому я вникал во все аспекты своей работы. Может показаться, что мне не нравится то, чем я занимаюсь, но это не так. Просто я не пытаюсь облагородить своё занятие. Мы не продаём мечту, мы просто делаем рекламу. Минус этой работы в том, что тут нет разгула фантазии. Хорошие идеи отметаются. Никто не хочет тратиться на рекламу, никому не нужно качество. В последнее время лепить название продукта на фоне сисек стало тенденцией, и большего заказчики не хотели. Но меня это сильно не волновало, так как профессиональная разгруженность давала мне кучу свободного времени, которое теперь мне было чем занять.

Положив трубку, я бросил взгляд на лист бумаги, на котором машинально чиркал карандашом во время разговора. По спине пробежал холодок. Хорошим художником я не был, но рисовал, в общем-то, неплохо. На листе был изображён человек, стоявший на коленях спиной ко мне, а рядом мальчик лет пяти с кухонным ножом в руке, приставленным к горлу стоявшего на коленях. Но не сама сцена меня поразила, а выражение лица мальчика и то, как чётко я его прорисовал. Живые напуганные глаза и широкая улыбка психопата. Слишком сильный контраст. Будто в парнишку вселилось нечто злое, завладевшее его телом, и только в глазах отражался весь ужас, который испытывал сам ребёнок, ведь глаза – зеркало души.

И я это нарисовал только что? На меня, конечно, иногда находило вдохновение, и я мог изобразить что-нибудь эдакое… Но я никогда не рисовал неосознанно и так детально. В кабинет зашла Аня, напряжённо наморщив лоб и что-то слушая в телефонной трубке.
– Ань, подойди.
Она строго посмотрела на меня и приложила указательный палец к губам.
Я вопросительно кивнул, она изобразила пистолет указательным и большим пальцами и приложила к виску.
– Маме привет, – прошептал я.
Она махнула на меня рукой и отвернулась. Вот молодёжь, никаких манер. Она стояла так ещё с минуту, сжимая и разжимая свободную руку в кулак. С Аниной матерью мне было не по силам соперничать, так её вывести могла только она. Я никогда не понимал этих войн между родителями и детьми, по крайней мере, в таком возрасте.
– Всё, мам, мне пора работать, – резко выпалила Аня. Видимо, появилась секунда, чтобы вставить слово. – Нет, ну что ты. Конечно, я хочу поговорить, но перерыв уже закончился, а Дмитрий Сергеевич тот ещё тиран, – и она хлопнула дверью в кабинет, что было сигналом.
– Аня, ещё раз увижу с телефоном на рабочем месте, вышвырну из окна, – сказал я громко. Честное слово, детский сад, однако меня всё это забавляло.
– Всё мам, пока, целую, – моя помощница положила трубку и выпучила глаза. – Ну… – она потрясла кулаком. – Сил моих больше нет. Ну что это за мания, всё время всему меня учить? Будто я дура какая-то необразованная, первый день на свете живу?!
Меня так и подмывало назвать её образованной дурой, но момент был неподходящей.
– Подрастёшь, сама будешь такая же. А теперь иди сюда и посмотри.
– Это сексуальное домогательство? – она уперла руки в бока.
– Если это ты считаешь сексуальным домогательством, то твои студенческие годы явно прошли зря, смотри, – я протянул ей свой рисунок.
Аня молча рассматривала его секунд двадцать, потом вернула мне.
– Прикольно, можно было бы сделать классный постер или иллюстрацию к книге. Кто рисовал?
– Ну а ты много людей в кабинете видишь?
Аня присела за свой стол и нахмурилась.
– Хорошо рисуете, Дмитрий Сергеевич. Только больно уж мрачно.
– Мне так тоже показалось, – я взял лист с рисунком и спрятал его в стол.

Приближаясь к дому, я размышлял обо всём случившемся сегодня. Я не религиозен и не суеверен, не считаю, что есть какая-то высшая сила или судьба, но сегодняшний день был довольно странным. Будь я каким-нибудь сектантом, я бы искал тут промысел Божий, и считал бы, что Господь пытается мне что-то сказать. Но ключ к разгадке лежал не в Библии или других писаниях, определённо, он был в психологии. Ночные кошмары, странный рисунок. Моё подсознание играет со мной, и к этой игре я совершенно не готов. Но бежать за помощью к профессиональному мозгоправу я не собирался. Я открыл дверь подъезда, и как только нога ступила за порог, раздался сильный хлопок и что-то посыпалось мне на голову. Я резко дёрнулся вперёд в кромешной темноте и ощупал волосы. Мелкие осколки, лампочка, висевшая прямо над входной дверью, взорвалась – мне сегодня везёт. Что ещё? Может, тут куча навалена, и для удачного завершения дня мне непременно следует в неё наступить? Мысль показалась мне не такой уж и абсурдной, так что я включил фонарик на телефоне и осветил пол. Нет, всё было в порядке. Похоже, сюрпризы на сегодня закончились. Я поднялся к себе в квартиру.

***

Холодный порыв ветра привёл меня в чувство. Я сделал шаг вперёд и влился в поток пешеходов. Мы будто стали одним целым. На миг мне показалось, что я иду не туда, что надо вырваться из этого плена, но тотчас все сомнения отступили. Мы шли в нужном направлении. Скорее, меня вели в нужном направлении. Я не мог вспомнить, куда мне надо, но был твёрдо уверен в том, что меня ждёт нечто важное. И не меня одного. Может, что-то случилось, упал где-то метеорит или взорвалась бомба. Я точно не знал. Повернувшись к человеку справа, я хотел было задать вопрос о месте нашего назначения, но челюсть свело, когда взгляд упал на соседа. У него не было лица, будто я смотрел на размытую фотографию… Казалось, что художник разрисовал манекен, а потом ладонью всё стёр. Тут страх начал сковывать меня, движения стали неловкими и давались с усилиями. Я повернулся в другую сторону, но и там шагали люди без лиц. Это была западня. Всё разом встало на свои места. Ничего ещё не случилось, всё только впереди. Меня и правда куда-то ведут. Я рванулся вперёд, но сзади меня ухватили за руки и обхватили горло. Не в силах сопротивляться, я был вынужден продолжить путь. Впереди идущий манекен развернулся ко мне и показал большой палец, будь у него лицо, он бы ещё и ухмыльнулся. Страх сменился злостью, я ударил ногой держащего меня за спиной «человека», резким рывком высвободил руки и побежал в сторону, где было меньше всего народа. Кто-то пытался меня задержать, но меня уже было не остановить. Я бежал около пяти минут, ожидая погони, но за спиной была полнейшая тишина. Обернувшись, я с удивлением обнаружил, что «люди» просто стояли вдали. И почему меня не преследуют? Раздался рык, который сложно сравнить с чьим-либо рычанием. Хотя бы потому, что он не был животным. Обернувшись, я обнаружил, что стою на небольшой площади возле огромного собора, чей пик уходил высоко в небо, нет, в нашем городе, да и в стране нет подобных сооружений. Даже в такой момент я не мог не оценить всей его красоты и величия. Но мой восторг длился недолго. Я обнаружил источник рычания – три каменные горгульи на крыше собора медленно оживали. Они поднялись во весь рост, не меньше трёх метров, расправили крылья и спрыгнули вниз. Асфальт задрожал под их лапами и пошёл трещинами в разные стороны. Они начали ходить кругами, осматривая свои владения. Огромные и величественные, они были похожи на древних царей, вернувших себе власть и теперь собирающихся навести порядок. Бежать было поздно. И только я об этом подумал, знакомый женский голос прошептал «беги». Одна из горгулий развернулась ко мне и уставилась своими холодными безжизненными глазами. Секунда раздумий - и я уже бежал сломя голову. Я бежал из последних сил, бежал так, как никогда не бегал, если бы асфальт был пропитан бензином, я оставил бы за собой огненный след. За спиной раздалось оглушительное рычание, земля под ногами вздрогнула, и я услышал, как крылья мощными взмахами разрезают воздух. Надо свернуть в подворотню, где они не смогут лететь. Но я бежал по центральной улице, дома расположены так, будто строились с расчетом на то, чтобы между ними могли летать истребители. Это конец. Но я не собирался сдаваться и, не обращая внимания на боль в мышцах, продолжал бежать. На пути показалось яркое пятно, похожее на человека. Я ускорился. Человек стал приобретать черты, становился всё более и более отчётливым, и тут стало ясно, что он объят пламенем. Он двинулся в мою сторону, быстро, очень быстро, он стремительно набирал скорость. Так же стремительно, как и одна из горгулий упала рядом со мной и сбила с ног ударной волной. Я упал и ударился головой об асфальт. Удар был слишком сильным, всё поплыло перед глазами, а уши заложило. Я перевернулся на живот и попытался встать, но тело меня не слушалось. Через пару секунд слух начал возвращаться, я поднял голову и увидел, что горящий человек склонился надо мной. Я хотел оттолкнуть его, хотел сделать хоть что-нибудь, но только стоял на коленях как вкопанный, ни в силах пошевелиться.
– Ты никуда не уйдёшь, – сказал он и протянул ко мне руки. Но сначала я почувствовал холод. Чем ближе ко мне были руки, тем холоднее было, сердце почти перестало биться, я почувствовал острый укол в груди. Будто льдина пробила лёгкие и разрывала внутренности. – Ты останешься с нами, – повторил человек и схватил меня за горло. Я закричал и проснулся, лёжа на полу. Прикоснувшись к горлу, я отдёрнул руку. Боль… Адская жгучая боль.

***

Видимо, напрасно я решил, что сюрпризам пришёл конец. Ночь выдалась дикая. Мои кошмары стали выходить из-под контроля! В буквальном смысле - выходить. Я притронулся к красному пятну на шее – всё ещё жжётся. Сначала меня охватила паника. Проснувшись, я тут же включил свет и осмотрел повреждения, алые следы ладоней отчётливо горели на шее, как иллюминация на новогодней ёлке. С минуту я таращился на собственное отражение в зеркале, мысли сменяли одна другую с такой скоростью, что я не мог уловить связь. Я резко ударил себя по лицу ладонью, и ход мыслей замедлился. Надо успокоиться. Я пошёл на кухню, включил кофеварку и начал забивать сигарету. Все посторонние мысли я гнал прочь. Не думать ни о чём, пока не выпью бодрящую чашку кофе. Взгляд упал на часы. Два часа ночи?! Всего два часа! Ночь будет долгой.

***

Взяв чашку, я прикурил сигарету и затянулся. Итак… Уже продолжительное время меня мучают кошмары. Два последних были очень реалистичны, каждый свой шаг во сне, каждое действие я чувствовал как наяву. Сегодняшний ночной кошмар оставил мне довольно красочный след. И что из этого следует?
– Ты сходишь с ума, – произнёс я вслух.
Нет, это маловероятно. С чего бы вдруг? Мыслю я всё также ясно, бредовые идеи меня не преследуют, ничего не чудится…
– Чудится, – снова ответил я сам себе.
Один раз в кафетерии, но это не считается. Не считается? Проще всего определить себя как психа. Надо искать проблему и обратиться к фактам. Откуда могли взяться ожоги? Что там гласил начальный курс психологии, первична психика или физиология? Хоть убей, но не помню. Да, если у меня болит горло, может присниться, будто меня душат, связав реальные ощущения с образами выдуманными. И если я не ошибаюсь, то очень реалистичный сон может вызвать вполне реальные ощущения.
– Прекрати рыскать вокруг да около, ответ очевиден.
– Да заткнись ты! – не выдержал я.
– Мда… Кричишь на свой внутренний голос и всё ещё думаешь, что ты не псих? Да ты окончательно рехнулся.

Как ни печально это признавать, но он может быть вполне прав. Как же я ненавижу этот голос. В детстве я страдал тем, что разговаривал сам с собой. Не от того, что у меня не было друзей, нет, у меня было достаточно друзей. Но мне нужен был собеседник, когда я рассуждал или что-то учил. Я ему пытался объяснить только что прочитанный материал, а он задавал вопросы, выискивая брешь в знаниях. Этот голос прожил со мной вплоть до окончания университета. Но потом нужда в нём отпала. Тем более, он задавал слишком много лишних вопросов. И вот он вернулся.
– Должно быть иное объяснение, – сказал я сдержанно.
– И что будем делать? Пойдём к врачу?
– Нет, не хватало еще, чтобы об этом узнали на работе.
– Ты хочешь знать ответ, но не хочешь искать, а быть может, ты боишься услышать правду?
– А может, ты отправишься в ту дыру, в которой сидел все эти годы и не будешь мне мешать?
– Нет уж. Без меня ты совсем раскис. Думай, давай.
Да о чём тут думать? Может, есть какая-то связь между снами? Я прокрутил мысленно оба сна в голове, но ничего схожего не было.
– Но погоди, так ли ничего? В прошлом сне ты пытался спасти самого себя.
– И в этом тоже, но это не та связь.
– Нет же, дурень! – голос начал раздражаться. – Ты не смог себе помочь и остался там умирать. Что сказал тебе горящий мужик?
– «Ты никуда не уйдёшь»… Но места были разные. Значит, сны не привязаны к конкретному месту. Ну и что, чёрт возьми, это всё должно означать?!
– Понятия не имею. Будет видно.
Я вздохнул и пошёл в свою комнату. Попытаюсь скоротать ночь за просмотром какого-нибудь фильма.

Телефонный звонок вывел меня из транса, с двух ночи я так и не сомкнул глаз и теперь чувствовал себя препаршиво. Я снял трубку.
– Доброе утро, – зазвенел голос Ани.
– Не сегодня, Анечка, – ответил я сухо. – Чем обязан в столь ранний час?
– Ну ты и грубиян. Так-то ты разговариваешь с девушкой, которая днями напролёт бегает вокруг тебя, как монах вокруг статуи Будды.
– Что ж, придётся теперь покупать цветы…
– Ладно, злюка, ты помнишь, что в десять у тебя встреча с клиентом?
Чёрт! Совсем вылетело из головы. Очень кстати после бессонной ночи идти на деловую встречу.
– Шеф?
– Может, ну её, встречу эту?
– Это что ещё за новости? – строго заявила ассистентка. – Что там у тебя, потоп что ли?
– У меня тут ремень для твоей задницы. Будешь продолжать в том же духе, принесу на работу.
– Ой, не смешите, шеф. Для моей задницы у вас ремня не найдётся.
Я не нашёл, что ответить на столь экстравагантное заявление.
– Так, женщина. Будешь прикрывать мой тыл, поэтому поедешь со мной.
– Мне-то что там делать?
Аня занималась мелкими поручениями в офисе, вернее, всей черновой работой и на встречи она никогда, естественно, не ходила и презентации не устраивала. Это будет для неё хороший опыт.
– Будешь представлять проект, стрелять глазками и широко улыбаться.
– Но, Дима…
– Твой звёздный час, так что не опаздывай.
Я положил трубку и пошёл в ванную.

Всё те же красные глаза, как у бешеной собаки, уставили на меня свой взор. Я оценивающе осмотрел себя. Сейчас я не был похож на представителя солидной конторы, скорее, на невостребованного рокера в запое. Что ж, так даже лучше. Встреча с клиентами – это мероприятие ответственное. Ни в коем случае нельзя показывать, что я к нему как-то особо готовился. Надо создать небольшой впечатление пофигизма, сегодня же у меня его вдоволь.
Включив кофеварку, я пошёл копаться в гардеробе. Поставив старых добрых Guns N’ Roses я открыл шкаф и с минуту смотрел на висевшие костюмы. Нет, сегодня я не хочу надевать пиджак и рубашку. Так я стоял и слушал музыку, постепенно приходя в себя, возвращая душевное равновесие. Я открыл другой отдел, достал старые протёртые джинсы и чёрную однотонную футболку. Где-то у меня лежали цацки, оставшиеся со времён рокенрольной молодости. Мне посчастливилось найти пару браслетов, несколько цепей и колец с черепами и, нацепив кое-что из бюжетерии, я посмотрел на себя в зеркало. Остался последний штрих – солнцезащитные очки. Ну вот. Теперь у меня вид полноправного члена рокерской тусовки. Ну, или на худой конец парня, который что-то в жизни сделал не так. В общем, образ был завершён. Чувствовал я себя тоже лучше, и на кухне меня ожидала чашка ароматного кофе… А о своём наваждении я и думать забыл.

Аня уже ждала меня возле здания, нервно поглядывая на часы.
– Анечка, – я снял наушники, – выглядишь потрясно. Они у нас в кармане.
Моя помощница молча разглядывала меня пару секунд, а потом изрекла:
– Дмитрий Сергеевич, вы не ошиблись в выборе профессии?
– Не дерзи начальству, пойдём.

Я почти не слушал, о чём они говорили. Аня проводила демонстрацию, время от времени поглядывая на меня, а я одобрительно кивал и вставлял отвлечённые фразы. Она хорошо справлялась, но слишком старалась. Вмешиваться я не хотел, тем более что договор уже был заключён, и мы предоставляли им уже готовые варианты. Наши собеседники внимательно слушали и говорили мало, что, в общем-то, было мне на руку. Я не был настроен на разговоры, но вот Аню их неразговорчивость заметно пугала и она пыталась заполнять паузы ненужной болтовнёй.
– Ну, так что же? – наконец спросил я, закончив очередной рисунок и перебив сбивчивые Анины речи.
– Что ж, в целом мы всем довольны, – ответил Алексей. – Остаётся только выбрать один из предложенных роликов.
– Я бы вам рекомендовал последний.
– Он слишком… Как бы выразиться? Вызывающий.
– Ну, это вы загнули. Хотя он с претензией. Зачем нам ещё одна реклама с улыбающимися семьями и громкими словами? Вот вам художественный ролик, где нет всей этой идиотской и давно надоевшей бытовухи. Вам не кажется, что телевидение переполнено абсолютно тупыми роликами, в которых либо нет никакой связи с предлагаемыми товарами и услугами, либо просто бездарно поставленные семейные сцены с дурацкими диалогами? Такое ощущение, что набрали просто умственно отсталых актёров и снимали то, как они общаются между собой.
Аня нахмурила брови и покосилась на меня. Надо было заканчивать, пока она снова не открыла рот.
– Что ж, господа, – я хлопнул руками по столу, – вы всё видели, ждём вашего решения. До встречи.
Мы обменялись рукопожатиями и вышли из офиса. Аня шла молча, недовольно надув губы.
– Что? – не выдержал я, но ответа не услышал. – Ну, в чём дело?
– Что это было? – наконец ответила она.
– Твоя первая презентация, с которой ты успешно справилась. Когда-нибудь, – я приобнял Аню одной рукой, а другой обвёл горизонт, – это всё станет твоим.
Она улыбнулась и отвернулась.
– Дурак ты, Дима. Куда ты, нам же в офис?
Я продолжил идти, и Ане пришлось меня догонять.
– Мы только что из офиса, надо развеяться. Пойдём на Набережную.
– А работа?
– Тебе двадцать два, чего ты дёргаешься? Твоя работа – помогать мне, а мне надо пройтись по Набережной. Я когда-нибудь приходил на работу после подобных встреч? Нет. Ну а раз сегодня ты втюхивала наши творения, то и тебе положен выходной.

Через десять минут мы уже не спеша прогуливались по Набережной, Аня увлечённо рассказывала мне про свою учёбу, вернее о студенческих гулянках и выходках её друзей. Я слушал и слушал, даже не заметил, как пролетело два часа.
– Ну что же, Дмитрий Сергеевич, мы отправимся на работу сегодня?
Я посмотрел на Аню, затем на часы и снова на Аню.
– Вот что, ассистентка. Дмитрий Сергеевич сегодня провёл бессонную ночь и хочет спать. Так что я поеду домой и отпускаю тебя на сегодня.
– Чем же вы ночью занимались? Спину вилкой царапали?
– Слушал рок, пил виски и жевал ириски.
– Да-а-а-а, – протянула Аня. – Вы знаете, как проводить время.
– Ох, Аня, я наедине с самим собой чем только не занимаюсь. Тебе лучше не знать всех подробностей.
– Да знаю я, чем вы – мужики – сами с собой наедине занимаетесь, – она махнула рукой.
– Ты знаешь, что мы надеваем халат, наматываем полотенце на голову и смотрим «Секс в большом городе»? Кстати, погоди-ка… – Я подошёл к цветочному ларьку и взял три лили. – Как я утром и обещал.
Моя спутница приняла цветы и как обычно широко улыбнулась.
– Я уже говорила, что вы мой герой?
– Только небольшое уточнение: супер-герой, – я надел тёмные очки и улыбнулся на манер мультяшного супермена.
Подойдя к остановке, мы попрощались друг с другом. В бодром расположении духа я запрыгнул в автобус и поехал домой.

	W O N D E R L A N D